Расследуя уголовное дело, дознаватели и следователи стремиться экономить процессуальные средства, назначая минимальное количество судебных экспертиз. Недостаточное экспертное обеспечение предварительного расследования приводит к ошибкам, препятствующим как защите прав и законных интересов потерпевших от преступления, так и недопущению незаконного и необоснованного обвинения. Определенные с таким подходом объём и квалификация действий обвиняемого могут противоречить действительности. 

В том случае, если последствия преступления имеют продолжающийся характер, назначение повторной экспертизы по одному и тому же вопросу следует считать обязательным. Например, в результате хулиганского нападения на гражданина, его здоровью причинён ущерб. Основываясь на документах, составленных по результатам оказания первой медицинской помощи, эксперт посчитал вред лёгким, в связи с чем было возбуждено уголовное дело по пункту а) части 2 статьи 115 Уголовного кодекса.

В ходе лечения потерпевшего сложилась ясная картина повреждений, а лечение до полного восстановления заняло более двух месяцев. Столь продолжительное восстановление является медицинским критерием квалифицирующих признаков в отношении средней тяжести вреда здоровью.

В том случае, если потерпевший не обратился за помощью к адвокату, эта ситуация может остаться за пределами расследования, и его права будут восстановлены не в полной мере. Активная позиция предполагает совершение ряда действий, премьерный перечень которых приведён ниже.

1. Подача лицу, производящему предварительное расследование, ходатайства о производстве выемки медицинских документов на имя потерпевшего из организации здравоохранения, в которой он проходил лечение;
2. Заявление лицу, производящему предварительное расследование, ходатайства о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы для определения тяжести вреда, причинённого здоровью, с учётом новых сведений о состоянии потерпевшего;
3. Направление жалоб на имя начальника органа предварительного расследования, прокурору и в суд на постановление о возбуждении уголовного дела в части ошибочной квалификации деяния по статье 115 УК РФ (умышленное причинение легкого вреда здоровью) а не по статье 112 УК РФ (умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести).

Активность потерпевшего, и его представителя - адвоката, позволит с большей вероятностью рассчитывать на восстановление прав, нарушенных действиями злоумышленника.

Российские суды имеют в своём арсенале действенный механизм, многократно расширяющий свободу определения вида и размера уголовного наказания.

Изменение категории преступления на менее тяжкую в соответствии с частью 6 статьи 15 Уголовного кодекса улучшает правовое положение осужденного. Если категория преступления изменена с тяжкого на преступление средней тяжести, суд получает право  освободить осужденного от отбывания назначенного наказания в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим, с истечением сроков давности, с изменением обстановки, по амнистии [1, пункт 10].

Для применения этого механизма необходимо, что бы в судебном разбирательстве было подтверждено наличие одного, или нескольких смягчающих наказание обстоятельств, при отсутствии отягчающих. Одновременно закон требует, что бы обстоятельства совершенного преступления подтверждали меньшую степени его общественной опасности.

Порядок оценки смягчающих и отягчающих вину обстоятельств при назначении наказания исчерпывающим образом определён в законе, и не вызывает сложностей. Напротив, формулирование доводов, свидетельствующих о меньшей общественной опасности конкретного преступления, сталкивается со скептическим отношением судов. Этот вопрос мало изучен наукой уголовного права. По указанным причинам суды крайне редко идут на изменение категории преступления. А в тех случаях, когда решаются на этот шаг, не мотивируют его с достаточной убедительностью. 

Некоторые авторы убеждены в том, что все сведения о личности виновного, включая относящиеся к подсудимому смягчающие обстоятельства, должны располагаться за рамками факторов, принимаемых во внимание при изменении категории преступления. Только фактические обстоятельства совершенного преступления, свидетельствующие о степени его общественной опасности, могут и должны быть положены в основу решения рассматриваемого вопроса [2].

Однако, Верховный суд сформулировал мнение об этом. Он указал, что обстоятельства, не упомянутые в части 1 статьи 61 Уголовного кодекса, признанные в качестве смягчающих вину, должны учитываться судами, в том числе, при изменении категории преступления на менее тяжкую [1, пункт 3]. 

По мнению Д. С. Дядькина,  фактические обстоятельства преступления следует понимать шире, нежели только как совокупность фактов, установленных по делу, одновременно свидетельствующих как о самом деянии, так и о его преступности. К ним необходимо относить любые обстоятельства, связанные с определением жизненных фактов, явлений действительности, образующих в данном конкретном случае фактическую основу применения обсуждаемой нормы [3].

Для выявления обстоятельств, свидетельствующих о меньшей степени общественной опасности деяния, в некоторых случаях можно использовать критерий «разумности» действий злоумышленника. В том случае, если подсудимый совершал «неразумные» с точки зрения достижения криминальных последствий и сокрытия следов преступления поступки, можно предположить наличие таких обстоятельств.

Неразумность действий, в частности, может состоять:  в принятии подсудимым практических решений без учета известной информации, имеющей значение в данной ситуации; в воздержании от поступков, обычных при сходных обстоятельствах, направленных на получение противоправного результата и сокрытие следов преступления.

Приведём пример из судебной практики. Гражданин, при совершении грабежа выронил свой паспорт на месте преступления. И был задержан сотрудниками полиции по горячим следам. Как правило, при схожих обстоятельствах, грабители не оставляют своих документов, рассчитывая на сохранение анонимности. С точки зрения преступников, оставлять такие следы неразумно. Наличие паспорта позволило идентифицировать правонарушителя, и задержать его.

Благодаря «неразумности» грабителя, цели производства по уголовным делам были достигнуты проще, чем обычно, с экономией сил и средств правоохранительной системы. Следовательно, эти обстоятельства объективно снижают степень общественной опасности преступления. И то, что ситуация сложилась помимо воли подсудимого, не имеет значения для квалификации.

Жизнь говорит за то, что добросовестный труд адвоката-защитника позволяет суду взглянуть на преступление глубже, чем оно представляется следователем и прокурором.

Ссылки: 

1. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.05.2018 N 10 «О практике применения судами положений части 6 статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации». 
2. Пудовочкин Ю. Е., Генрих Н. В. Изменение категории преступления судом: теоретико-прикладной анализ. Научный вестник Омской академии МВД России No 2 (73), 2019, стр. 3-10
3. Дядькин Д. С. Уголовно-правовые проблемы применения ч. 6 ст. 15 УК РФ // Уголовное право. 2015. No 2. с. 22–29

С уважением, адвокат Сергей Комягин 

В отечественном уголовном процессе установлен принцип свободы оценки доказательств.  Согласно ему, все доказательства для суда одинаковы [1]. Однако, заключение эксперта выделено особо. 

De jure, во многих, наиболее важных случаях, Закон отдаёт предпочтение экспертным исследованиям, указывая на необходимость назначения судебной экспертизы [2]. De facto, практикующие юристы склонны применять концепцию эксперта - научного судьи, предложенную Карлом Миттермайером, согласно которой, заключение эксперта принимается за истину и не подлежит оценке [3]. 

Используя этот подход, адвокаты, следователи, прокуроры и судьи подробно не вникают в содержание проведённых экспертных исследований, а иногда – даже не знакомятся с исследовательской частью заключения, ввиду отсутствия у них необходимых специальных знаний. Подробное процессуальное «штудирование» в таких случаях не имеет особого смысла. Вместо этого правоприменители довольствуются лишь восприятием «вступительных» сведений и сформулированных выводов, которые, как правило, дословно переносятся в описательно-мотивировочную часть приговора [4, стр. 137].

Отношение к судебной экспертизе, как к священной корове, достоверность которой предполагается, не только усложняет достижение целей судебного разбирательства по уголовному делу, но и негативно отражается на качестве работы самих экспертов. Отсутствие должного контроля портит даже хороших специалистов.

Важнейшим атрибутом экспертного заключения является вывод, который  определяет его доказательственную ценность. Логически грамотное обоснование вывода предоставляет  возможность для оценки этого доказательства и использования органами предварительного расследования и судом [5]. Необоснованный вывод лишает экспертное заключение практической ценности и несёт угрозу для правосудия.

В научной литературе экспертные ошибки принято делить на формальные и фактические [4, стр. 139]. Формальные ошибки могут быть распознаны без применения специальных познаний, путём проведения ревизии материалов экспертизы. Отсутствие необходимых подписей, нарушение процедур, установленных нормативными актами, выход эксперта за границы специальных познаний, и аналогичные недостатки, относятся к формальным ошибкам. 

Например [13], для определения давности телесных повреждений, в качестве объектов и материалов, судебному медику представлена потерпевшая, и медицинская справка о её первичном освидетельствовании. Из документа следует, что на теле потерпевшей, осмотренной врачом через три часа после предполагаемого нападения, повреждений небыло.

Судебный медик выявил кровоподтёки и ссадины, и, по морфологическим признакам сделал вывод о возможности их причинения в момент происшествия. В исследовательской части заключения он не указал на использованную экспертную методику, позволившую сделать такой вывод. Медицинская документация, противоречащая выводу эксперта, не исследована и не учтена при даче заключения. Результаты проделанной работы не иллюстрированы фотографиями или схемами, дающими представление о характере и локализации повреждений, обнаруженных на теле.

Перечисленные ошибки являются формальными, и свидетельствуют о том, что эксперт нарушил установленный порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз [10]. Однако, такие отклонения не обязательно свидетельствуют о недоброкачественности экспертных выводов.

Фатальными являются фактические ошибки, при наличии которых отсутствует научно-обоснованная связь между выводами эксперта (тезисами), и основаниями (аргументами), которыми он подтверждает эти выводы. Для выявления ошибок этого вида требуется углубленное изучение исследовательской части экспертного заключения, его сопоставление со сделанными выводами, и научными публикациями по теме исследования. Вернёмся к нашему примеру.

Судебный медик, изучив морфологические признаки кровоподтёков и ссадин на теле потерпевшей, сделал вывод о том, что давность повреждений соответствует не менее 5, и не более 9 суткам. Научная основа этого вывода осталась за пределами экспертного заключения. Следовательно, надо эту основу найти, либо, убедиться в её отсутствии.

Кровоподтёки, выявленные в ходе исследования, имели жёлтый цвет, у них отсутствовали чёткие границы. Ссадины, в свою очередь, были покрыты подсохшей отслаивающейся буро-коричневой корочкой. Изучим научные публикации по данной тематике.

Кровоподтеки, как правило, образуются на месте травматического воздействия (удара, сдавления), когда происходит разрыв сосуда и кровь изливается в окружающие ткани и пропитывает их [7, стр. 52]. Н.В. Попов установил, что желтый цвет кровоподтёков обнаруживается на 8-15 день [8]. По данным А.А. Матышева, такие повреждения отчетливо выражены на 3-8 день и исчезают к 8-12 дню [9]. Сведения из приведённых источников опровергают заключение, сделанное экспертом как по минимальной (3, а не 5 суток), так и по максимальной давности повреждений (15, а не 9 суток).

Ссадина – это механическое поверхностное повреждение преимущественно эпителиальных слоев кожи, либо слизистых оболочек [7, стр. 54]. А.А. Матышев сделал вывод о том, что подсохшая отслаивающаяся буро-коричневая корочка образуется с 3-4 дня, а на 7-12-й день отпадает. В.В. Хохлов и Л.Е. Кузнецов считают, что указанные морфологические признаки ссадин появляется с 4-5 дня, на 7-9 день корочка отпадает. Следовательно, научные данные в отношении ссадин противоречат заключению эксперта по минимальной (3, вместо 5 суток) давности. Максимальная давность - 9 суток, подтверждается.

А это значит, что, критическое утверждение эксперта о том, что давность повреждений по морфологическим признакам кровоподтёков и ссадин, соответствует не менее, чем 5 суткам, опровергаются результатами опубликованных судебно-медицинских исследований. Такие повреждения могли быть причинены и после происшествия, с момента которого, ко времени экспертизы, прошло около 5 дней.

Теперь дадим оценку медицинской справке о первичном освидетельствовании потерпевшей. Согласно документу, она была осмотрена врачом через три часа после предполагаемого нападения, повреждений обнаружено небыло. Как сказано ранее, эксперт проигнорировал этот документ, и не учёл при даче заключения.

В.М. Смольянинова и Е.З. Бронштейн указывают что, при раннем освидетельствовании кровоподтеки часто не выявляются, либо их первоначальная картина не отражает всю полноту травматизации кожи [11]. 

Однако, повреждения в виде ссадин обладают иной динамикой. В.В. Хохлов, Л.Е. Кузнецов считают, что дно таких повреждений в первый час после травмы влажное, блестящее, расположено ниже уровня окружающей кожи. Через несколько часов дно подсыхает и постепенно начинает покрываться корочкой, представляющей собой некротизированный эпидермис и сосочковый слой дермы [12].

Следовательно, ссадины проявляют свои морфологические признаки непосредственно после их причинения, и могут обнаруживаться при врачебном осмотре по истечении трёх часов с момента происшествия, а так же в более ранние и поздние сроки. 

Отсутствие ссадин, установленное на при первичном освидетельствовании потерпевшей, может свидетельствовать о том, что эти повреждения причинены уже после врачебного осмотра. 

Изучение экспертных заключений с максимальным возможным погружением в научную основу исследуемых событий - это магистральное направление, по которому целесообразно следовать адвокату-защитнику. Отсутствие специальных знаний - слабое оправдание. Оно должно восполняться попутно и в сжатые сроки.

PS:  с удовольствием поучаствую в изучении интересных ситуаций из жизни читателей. Пишите, звоните обращайтесь за консультациями!

PS PS: при цитировании убедительно прошу делать ссылки на ресурс, с которого Вы заимствуете идеи и формулировки.

Библиография и ссылки:

1. Статья 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
2. Статья 196 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
3. А.Р. Белкин. Теория доказывания Научно-методическое пособие Москва Издательство НОРМА 1999 г. С. 234.
4. Россинский Сергей Борисович ЭКСПЕРТ - НАУЧНЫЙ СУДЬЯ: ВОЗВРАЩАЕМСЯ К ОБСУЖДЕНИЮ ПОЗАБЫТОЙ ПРОБЛЕМЫ // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2020. №4 (88). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ekspert-nauchnyy-sudya-vozvraschaemsya-k-obsuzhdeniyu-pozabytoy-problemy (дата обращения: 08.07.2021).
5. Орлов Ю. К. Заключение эксперта как источник выводного знания в судебном доказывании: уголовно-процессуальные, криминалистические и логико-гносеологические проблемы: дис. ... д-ра юрид. наук : 12.00.09. Москва: ВЮЗИ, 1985. – С. 5–6.
6. Подпункт 1 пункта 1 статьи 1274 Гражданского кодекса Российской Федерации.
7. Пузова А.И., Пругло О.А. Некоторые аспекты определения сроков давности телесных повреждений при освидетельствовании живых лиц // Сиб. мед. журн. (Иркутск). 2016. №5. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nekotorye-aspekty-opredeleniya-srokov-davnosti-telesnyh-povrezhdeniy-pri-osvidetelstvovanii-zhivyh-lits (дата обращения: 13.07.2021).
8. Попов Н.В. Судебная медицина. – М.: Государственное издательство медицинской литературы Медгиз, 1950. – С.127-134.
9. Матышев А.А. Судебная медицина. – СПб., 1998. – С.41-46.
10. Пункты 28, 70.6, 70.11. Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 N 346н «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации».
11. Смольянинов В.М., Бронштейн Е.З. К вопросу о судебно-медицинской экспертизе кровоподтеков // Судебно- медицинская экспертиза. 1964, No1. – С. 19-21.
12. Хохлов В.В., Кузнецов Л.Е. Судебная медицина: руководство – Смоленск, 1998. – С.184-187.
13. Рассмотренный пример, полностью и в отдельных частях не имеет отношения к судебному рассмотрению и расследованию реальных уголовных дел, и используется в демонстрационных целях.